Истории о том, как компании перестают платить зарплаты и влезают в долги к сотрудникам, давно не экзотика для беларусского IT. Что заставляет работников надеяться и ждать, изданию devby рассказали айтишники, у которых есть продолжительный опыт таких трудовых отношений.
Тестировщик: «Оставаться было моим осознанным выбором»
Работал в компании RSL (R-Style Lab) в период с февраля 2019 по март 2020. Зарплату перестали полноценно платить с апреля 2019. Сначала были задержки, потом — частичные выплаты, потом — полное отсутствие зарплаты. Люди стали увольняться. Кто-то сам, кого-то попросили уйти. В марте 2020 года просили уволиться и меня.
У компании было несколько больших проектов, самый крупный — проект российского банка, на котором работало около половины сотрудников. В начале 2019 года российский контрагент перевел последние деньги и дальше просто кормил завтраками. А директор (он хороший человек и HR, но ненадежный руководитель, на мой взгляд) не снял людей с этого заказа сразу, а продолжал работать в долг. В итоге к лету долг приблизился к миллиону долларов, по зарплате соответственно тоже. В конце 2019 года компания ушла в банкротство, вместо нее образовалась другая, но с той же командой.
Итак, я отработал в компании год. Не то чтобы совсем без зарплаты, но почти. С апреля по август не было ничего. В августе дали одну зарплату, а при переходе в «новую» фирму подкинули еще. И еще немного дали при увольнении. На выходе мне остались должны две зарплаты. Но это еще мелочи, кому-то из сотрудников задолжали шесть зарплат.
Почему работал так долго
Почему я не ушел сразу? Во-первых, в то время было тяжеловато с поисками работой: я искал, но не очень успешно.
Во-вторых, меня удерживал проект — получение опыта и новые для меня обязанности.
К тому же именно мне деньги еще более-мнее платили. Технический директор, к примеру, не получил зарплату за полгода, мой лид — тоже.
То есть оставаться было моим осознанным выбором. И вот как раз тогда, когда меня попросили уволиться, я и нашел новую работу. Устроился в Eleven, где тестировал тот самый самокат. Так что, оглядываясь назад, резюмирую, что не сильно потерял.
Через пару лет после увольнения я получил (думаю, не только я) информацию от антикризисного управляющего, что имущество компании было продано. И что я получаю 1% от того, что мне должны.
Такой итог экс-сотрудники восприняли по-разному. Кто-то хотел судиться, кто-то просто ругался с директором, а кто-то все «послал».
Лично я о ситуации не жалею. Потому что познакомился в компании с хорошими специалистами и сам поднабрался рабочего опыта, который мне сильно пригодился.
Но с высоты нынешнего полета (Lead QA (специалист, который руководит командой тестировщиков), 9 лет стажа) не советую повторять эти фокусы в домашних условиях. Если бы такое произошло снова, в течение месяца сменил бы работу.
Так что мой совет однозначный — решать денежные вопросы оперативно и не отдавать их на «аутсорс».
Впрочем, если у вас есть финансовая подушка и в компании-должнике вы гарантированно изучаете/применяете на практике что-то новое, то можно потратить два-три месяца на стажировку.
Фронтенд-разработчица: «Директор сказал, что мне так будет лучше — не признают тунеядкой»
— Я работала (и до сих пор числюсь) фронтенд-разработчицей в компании, которая задерживала зп своим сотрудникам, вместо полной суммы выплачивая по минимуму.
Я пришла в IT четыре года назад, а до этого была преподавателем. В 2020-м появилось много менторов, готовых бесплатно обучать тех, кто хотел уйти из госорганизаций. Так я прошла обучение и пришла работать в компанию (на самом деле, это крошечная студия) к своему же ментору. Я была очень благодарна ему за то, что он для меня сделал.
И когда в компании начались проблемы (они связаны с личными обстоятельствами в жизни директора: он перестал уделять много внимания бизнесу, а потом наложился кризис), я не спешила уходить. Даже когда начались задержки с зарплатами. И да, у меня был страх перед собесами, ведь не было опыта их прохождения.
Год назад я вышла замуж. Моему мужу предложили работу в Европе, и мы переехали. Я хотела уволиться, но директор стал упрашивать меня остаться до тех пор, пока не найду работу на европейском рынке. Сказал, что мне же так будет лучше — не признают тунеядкой (в Минске у меня остались родители, и квартира, в которой они живут, оформлена на меня).
Мы договорились, что я работаю, когда для меня есть работа. Но чаще ее нет, и тогда я помогаю коллеге с его задачами, получая за это минимум (считайте, работаю за статус «занята в экономике»). В то же время мне это не сложно, так как другую работу я пока не нашла, а проводить дни напролет, рассылая запросы в пустоту, тоже тяжело.
Руководитель команды (тимлид): «Это было очень похоже на созависимые отношения, или даже на жизнь детей алкоголиков»
Речь пойдет о небольшой аутсорс-компании из Минска. Модель простая: найми джунов (младших специалистов — Прим. ред.) подешевле — продай подороже. В 2018 года она начала активно расти и нанимать, так что на пике в конце 2019-го в штате было около 40 человек.
В то далекое время нас можно было даже назвать большой семьей: хорошие отношения всех со всеми, отсутствие конфликтов, уважение руководства и в целом достаточно грамотное управление. Компании было что улучшать в части процессов, но это было не так критично, потому что для многих сотрудников перевешивали добрые отношения. Почти все пришли туда младшими специалистами и ушли разными, но сейчас каждый из них великолепный специалист и чудесный человек.
Коронавирус
Первые ощутимые проблемы у компании начались в начале 2020 года, когда многие проекты остановились из-за коронавируса. На тот момент у нас было два важных проекта, в которых были задействованы почти все сотрудники. И вдруг все останавливается: ни работы, ни платежей. Практически моментально случился кассовый разрыв, и часть людей отправили на несколько недель в отпуск за свой счет. Тех, кто работал на оставшихся живых проектах, буря миновала. На время.
С ключевыми сотрудниками были заключены устные джентльменские соглашения: сейчас снижаем зарплаты, а позже, когда дела пойдут лучше, возвращаем долги. Спойлер: я свои деньги назад так и не получил.
Важно отметить: CEO очень старался поправить положение и выплыть. Но это можно считать стартовой точкой, когда управление и культура поведения с сотрудниками и клиентами стали неумолимо двигаться в сторону, приемлемую для гаражного СТО, но не IT-компании.
Началась активная работа: наняли специалиста по продажам (ранее CEO сам искал проекты, или же контракты доставались благодаря прошлым клиентам/партнерам), стали приходить новые проекты. Но уровень проектов был уже не тот, стек учитывался условно, требования к людям резко возросли, а проектный менеджмент перестал существовать как класс.
Люди стали активно покидать «команду». За 2020−2021 год мы потеряли почти всех. Если я правильно помню, осталось человек 12: кто-то из старой обоймы, кто-то из вновь нанятых. К 2022 году из тех, кто был на пике в 2019-м, осталось, может быть, пятеро.
Время было сложное, но интересное. Было много ошибок, моих в том числе. За отдельные — мои — мне безумно стыдно перед коллегами.
2022
Временами финансовая обстановка улучшалась, мы снова нанимали, компания оплатила курсы по английскому. А в 2022-м «солнце погасло». Одни проекты закрылись, заказчики других, по которым на пресейле был хороший прогноз, поняв, что придется работать с Беларусью, менялись в лицах и обещали перезвонить.
И вот тут из-за закрытых дверей кабинета CEO в опенспейс начинает проникать то, с чем мне, как самоназванному адвокату руководства, удавалось относительно успешно справляться (ну, кое-как).
За закрытыми дверями
На протяжении предыдущих двух лет употребление на рабочем месте коньяка с вискарем (вследствие этого бессвязная речь, перегар, срочные и взаимоисключающие поручения, а еще сочинительство каких-то невероятных историй) было нечастым и в основном совпадало с периодами задержек зарплат на неделю-две.
С началом войны (точнее ее эффекта на беларусский IT-бизнес) начался какой-то сюр. Возлияния, засыпания в кабинете, падения со стула стали повторяться, даже когда зарплата большей части команды не задерживалась. Фантастические повествования на серьезных щах, порой настолько абсурдные, что их даже стыдно здесь описывать, стали буквально ежедневными.
— Сергей, какого числа будет зарплата?
— Мне срочно позвонили, некогда объяснять, нужно ехать, я буду скрываться, письмо с инструкциями пришлю на почту.
А на следующий день человек в офисе, в полном здравии. И на вопрос о том, что за опасность была, не миновала ли она, не нужна ли помощь, удивляется: «Какая опасность, ты о чем?»
Ложь
Эта ложь стала какой-то самоцелью существования, по нашему коллективному субъективному мнению. К 2024-му никто из нас уже не мог быть уверен в том, что произносимые CEO слова являются правдой. Чего бы эти слова ни касались — зарплаты, проектов, отпуска или же чего-то банального, бытового.
Один из легких (из 2020 года) примеров потери контроля над собой, своими действиями и, как следствие, над будущим компании.
Звонок на телефон в 10.50:
— Алексей, срочно снимай Кристину с проекта А и переводи на проект B!
— Сергей, так нельзя, человек не в контексте, это не его стек, он ничем сейчас не поможет, в этом нет смысла.
— Да, действительно, ты прав.
Звонок на телефон в 11.05:
— Алексей, срочно снимай Кристину с проекта А и переводи на проект B.
— Сергей, так нельзя, человек не в контексте, это не его стек, он ничем сейчас не поможет, в этом нет смысла.
— Хмм, да, действительно, ты прав.
Звонок на телефон в 11.15:
— Алексей, срочно снимай Кристину с проекта А и переводи на проект B.
— Эмм, Сергей, мы обсудили этот вопрос 10 минут назад: так нельзя, человек не в контексте, это не его стек, он ничем сейчас не поможет, в этом нет смысла.
— А, да? Ну, хорошо, спасибо.
Звонок на телефон в 12.00:
— Алексей, срочно снимай Кристину с проекта А и переводи на проект B
— Эмм, Сергей, мы обсудили этот вопрос.
— …Когда?
— Трижды за сегодня мы обсудили этот вопрос, и мой ответ не изменится.
— Какой ответ?
— Так нельзя, это бессмысленно, я Кристину снимать и переводить на другой проект на два дня не буду.
— … Окей.
Звонок на телефон в 12.20:
— Алексей, тут такая ситуация: нужно срочно помочь на проекте B, я вот думаю, как бы нам управиться.
— …
— Так вот, я подумал, что на два дня переводить Кристину не имеет смысла, она не успеет помочь, а потом ей обратно переключаться.
— Нууу, в целом да, правильно.
— Хорошо, тогда пускай ребята работают как работали.
И чем дальше, тем чаще CEO начинал генерировать спонтанные, противоречащие друг другу, порой бессмысленные, но чаще откровенно вредные поручения, и пока они сыпались в меня, я их или отбивал, или перенаправлял в полезное русло, или подстилал под них соломку.
Но потом этот поток сознания полился напрямую на разработчиков. О, это было отвратительно, здесь у меня стали заканчиваться аргументы (реальные и придуманные), чтобы объяснить команде, что все не так плохо, как выглядит, пожалуйста, не увольняйтесь, это пройдет.
Не прошло. Он стал заявляться на проектные дейли (рабочие встречи — Прим. ред.) в пьяном угаре и, заплетаясь, требовать деньги у представителя клиента прямо перед его командой. Или приходить на демо в таком же состоянии и, перебивая разработчиков, говорить клиенту, что у того, француза, английский слишком плохой (вообще-то более чем понятный), что из-за их французского их слишком сложно понять, не мог бы он, клиент, изъясняться иначе или поработать над акцентом.
На последнем издыхании
И вот мы приходим к апогею финансовых проблем нашей неназванной компании. Если в 2022 год мы еще с переменным успехом как-то держались, то в 2023—2024 не было ни одного раза, чтобы зарплата пришла вовремя. Наверное, самая короткая задержка была в две недели, но нормой стала задержка в месяц, затем — в полтора-два.
К тому же выяснилось, что некоторые люди, возможно, менее настойчивые, сидели без оплаты по 4−6 месяцев, а если что-то и получали, то это были суммы порядка 200 долларов.
В какой-то момент один разработчик поднял руки с клавиатуры и публично высказал свое недовольство. Это сработало. Но через месяц история повторилась, и тогда руки с клавиатуры сняли все.
Было много разговоров, обсуждений, очередной лжи — она уже давно стала топорной, аж до состояния испанского стыда — которую в этот раз мы уже коллективно разбивали скриншотами, реплаями и элементарной логикой. В этот раз большой пользы акция не принесла: кто-то что-то получил, кто-то — нет. Через некоторое время все уволились. Вместо нас наняли пару человек, которых закинули в слак, даже не удалив перед этим сотни наших бунтарских сообщений.
Так почему мы продолжали работать, несмотря на всю вакханалию, абсурд и — главное — большие проблемы с деньгами? Однозначно я могу говорить только за себя, все-таки коллективный ответ будет многослойным и никогда не будет однозначно точным.
Но, если вернуться к началу истории: мы все равно любили это место, нам было безумно жаль, даже больно, от того, что с ним происходило.
В какой-то момент ты понимаешь, что если ты уйдешь, за тебя не заплатит клиент, значит, ты не получишь свой долг, а твоим оставшимся коллегам будет хуже: задержки зарплаты станут дольше, суммы меньше, долги — выше. И ты остаешься, пытаясь продлить жизнь агонизирующего, но дорогого тебе организма.
Другой слой: часть из нас проходила через жуткий синдром самозванца. Ты смотришь на рынок в целом, смотришь на то, каким ты себе кажешься, и делаешь выбор оставаться здесь, не рисковать. Не менее важная причина еще и в том, что для «сбежавших последними» это было очень похоже на созависимые отношения, или скорее даже на жизнь детей алкоголиков: ты стараешься изо всех сил быть хорошим, ответственным, думая, что родители это заметят и перестанут пить. Но чуда не происходит.
Насколько я знаю, большинству из уволившихся последними, в 2023—2024 годах, долги по зарплате и отпускным не выплатили до сих пор. Ответы на вопросы о дате возврата мы обсуждаем уже равнодушно, без смеха или огорчения.
Читайте также на devby.io
Компания ввела 4-дневку — число соискателей выросло в 1,5 раза, другие показатели в плюсе