Российские военные оккупировали Херсон и область в самом начале войны. Через семь с половиной месяцев, 11 ноября 2022 года, Вооруженные силы Украины вернули контроль над Херсоном и правобережной частью области. Но левобережье по-прежнему оккупировано Россией.
Это краткая версия расследования с сайта «Настоящего времени», полная версия доступна на сайте русской службы «Радио Свобода».
По свидетельствам, которые были собраны как уехавшими с оккупированных территорий местными жителями, так и международными правозащитными организациями, российские военные во время оккупации Херсонской области массово пытали и убивали местных жителей, в том числе гражданских. Сотни людей были задержаны по подозрению в сотрудничестве с украинскими властями и месяцами содержались под стражей. Десятки человек после таких задержаний пропали: Россия часто не раскрывает информацию о задержанных на оккупированных территориях, а также где они находятся и в чем их обвиняют.
В самом Херсоне в момент освобождения города были найдены сотни неправомерно задержанных заключенных, а всего через ИВС в Херсоне и другие места содержания в Херсонской области, организованные российскими войсками, по приблизительным подсчетам украинских следственных органов, прошло около 700 незаконно задержанных украинцев. Официально пострадавшими признаны 183 человека, один из них от пыток умер. Некоторых украинских граждан российские спецслужбы после ухода из Херсона вывезли в Россию.
Среди задержанных в Херсоне также были десятки женщин. Российские власти либо обвиняли их в сотрудничестве с украинскими властями, либо использовали как заложниц, чтобы заставить сдаться их мужей или партнеров. Некоторых женщин пытали водой и электрическим током и подвергали издевательствам. Органы украинской прокуратуры признали потерпевшими и допросили 21 женщину, которые содержались в херсонском ИВС. На основе их показаний украинский Центр прав человека ZMINA подготовил доклад «Женские камеры. Херсонские пыточные». «Радио Свобода» приводит выдержки из этого доклада и показывает, в каких условиях содержались незаконно задержанные женщины. Также уже после публикации доклада представителям ZMINA удалось поговорить еще с двумя женщинами, которых российские военные вывезли из ИВС на улице Теплоэнергетиков в Херсоне.
«Это произошло перед освобождением города украинской армией, женщин забрали в места содержания на оккупированной Россией части Херсонской области — сначала отвезли в город Голая Пристань, а затем в Троицкое (поселок в Луганской области Украины, оккупированный Россией в 2022 году. — Ред.). Впоследствии мы встретились и поговорили еще и с ними», — рассказала «Радио Свобода» Елизавета Сокуренко, которая в Центре прав человека ZMINA занимается документацией военных преступлений.
«Назови 10 бывших участников АТО, 10 человек с проукраинскими взглядами, и мы тебя отпустим»
Среди женщин, которых удерживали в изоляторе временного содержания в Херсоне, были:
- бывшая волонтерка «Правого сектора», которая помогала в военном госпитале;
- работница Херсонской областной коммунальной аварийно-спасательной службы;
- сотрудница отдела кадров военизированной охраны;
- домохозяйка;
- курсантка Харьковского национального университета Воздушных сил имени Ивана Кожедуба;
- сотрудница Управления патрульной полиции;
- заместитель директора гимназии.
«В начале оккупации мы видели, что задерживали в основном активных граждан, чиновников и сотрудников органов местного самоуправления, тех, у кого была открытая проукраинская позиция. Задерживали также бывших участников АТО и их родственников (антитеррористическая операция, которая проводилась Украиной после того, как Россия ввела свои гибридные силы в Донбасс. — Ред.), представителей правоохранительных органов и их родственников. Но потом эта система фильтрации выросла до таких масштабов, что задержать могли любого, даже если этот человек, условно говоря, не представляет ценности для оккупационных сил, — подчеркивает Елизавета Сокуренко. — Делалось это, чтобы склонить к доносительству, заставить сдавать других под пытками во время допросов и так далее. Пережившие это рассказывают, что им буквально говорили: „Назови 10 бывших участников АТО, 10 человек с проукраинскими взглядами, и мы тебя отпустим“».
Еще одна категория задержанных — те, кого использовали в качестве заложников. По этой причине задержали Людмилу и Ларису Шумковых — тетю и мать политзаключенного Александра Шумкова. Правозащитники считают, что их искали целенаправленно: при задержании обеих женщин идентифицировали по именам.
«Мы выяснили, что женщин задерживали как заложниц, потому что хотели дотянуться до их родственников, — подчеркивает Онисия Сынюк, одна из авторов доклада о незаконных местах содержания в Херсоне и юридический аналитик Центра прав человека ZMINA. — Чаще всего речь шла о партнере или муже — сначала задерживали женщину, а потом проводили как бы „обмен“, и задерживали мужчину».
Критерии допустимости задержания российскими военными применялись крайне широко. Волонтерку Лилию Пшеничную, к примеру, задержали за «укрывательство преступников» — несмотря на то, что во время обыска в ее доме никого не нашли. На следующий день после задержания в церкви, где Лилия была волонтером, также провели обыски — уже под предлогом того, что там якобы снимали порнографические фильмы с детьми под руководством Лилии, рассказывают правозащитники.
Подозрения российских военных и спецслужб могли основываться, например, на постах в соцсетях, когда человек писал, что он против оккупации.
«Одну пожилую женщину задержали за то, что она не поздоровалась с российским военным, другую — за фотографию в телефоне с парнем-военнослужащим, — рассказывает Онисия Сынюк. — Это все было основанием для подозрений в том, что они могли бы каким-то образом оказать сопротивление оккупации».
«Был случай, когда женщину задержали на оккупированной Россией части Херсонской области, потому что она в автобусе во всеуслышание обрадовалась освобождению Херсона. Ее сдала пара, которая ехала в этом же автобусе», — рассказывает Елизавета Сокуренко.
«Незаконные задержания — одно из наиболее распространенных преступлений, совершаемых на оккупированных территориях, потому что гражданских задерживают в нарушение процедуры и без каких-либо законных оснований, — рассказывает Онисия Сынюк. — Преследуются конкретные группы населения, на которые нацеливаются российские военные, когда они совершают эти преступления».
Фото: Нина Ляшонок, «Ґрати»
«Женщинам вообще не давали возможности мыться»
Большинство незаконно задержанных содержались в здании ИВС в Херсоне. Именно на это здание в частности в разговоре с «Радио Свобода» указывал задержанный в городе «партизан» и ЛГБТ-активист Алексей Полухин. Но, как говорят правозащитники, пыточные камеры были организованы также и в других места.
«Когда мы говорим о херсонских пыточных камерах, то в первую очередь там содержались люди, которых российские военные считали участниками движения сопротивления — не обязательно это были те, кто в таком движении участвовал, часто просто те, кого в этом подозревали», — подчеркивают авторы доклада.
Задержанных женщин, по словам опрошенных, морили голодом и не давали им мыться.
«Когда женщин привозили в места содержания, происходили новые нарушения, касавшиеся условий содержания, — подчеркивает Онисия Сынюк. — Камеры в Херсоне использовались и до российской оккупации — украинскими властями, но они были рассчитаны на три-четыре человека. Но во время оккупации там содержалось столько людей, что заключенные не имели даже должного места для сна. В камерах, например, на всех не хватало матрасов. Задержанные спали на полу и вынуждены были сами обустраивать себе место для сна, как могли».
«Также абсолютно не соблюдались правила гигиены. Первое время женщинам вообще не давали возможности мыться. Позже это было раз в день на пять минут не по графику, а как захотят надсмотрщики и конвоирующие», — подчеркивает правозащитница.
«Питание также было ненадлежащим — нормально не кормили, еды было ограниченное количество на всех, и задержанные сами дозировали себе пищу, чтобы первые получившие еду знали, что последние получат то, что им оставят, — рассказывает Сынюк. — Также оккупация Херсона происходила в основном летом, и больше всего женщин попадали в пыточные камеры в июле и августе 2022 года. А еду держали все время в помещении, к вечеру она скисала. Задержанные вынуждены были есть испорченную пищу просто потому, что иначе им бы пришлось голодать».
«Один держал ноги, второй — рот, третий заливал воду»
Также российские военные специально оставляли открытыми двери «пыточных» камер, чтобы остальные узники слышали крики избиваемых.
«В течение десяти дней содержания в ИВС еду Людмиле и Ларисе Шумковым давали один раз в день. Возможности помыться или переодеться за десять дней также не было. Все время, по свидетельствам женщин, было слышно, как пытали других задержанных. Иногда в тех камерах, где пытали людей, представители РФ намеренно открывали двери, чтобы другие удерживаемые слышали их крики», — сказано в докладе.
Задержанные женщины говорят о пытках водой, которые к ним применяли:
«Мне на лицо накинули тряпку. Сказали, что у меня есть шанс „рассказать все“», — рассказывает одна из задержанных. Ее обвиняли в подрыве автомобиля, из-за чего пострадал руководитель исправительной колонии № 90 Евгений Соболев, подозреваемый в Украине в государственной измене из-за сотрудничества с оккупационной администрацией.
«Один держал мне рот так, чтобы он был открыт, другой начал заливать (на тряпку на лице) воду. Делали перерыв: „Ну что ты, будешь говорить?“ Я отвечала, что мне сказать нечего, — рассказывает она. — В какой-то момент я вырвала руки. Тогда они сказали: „Вот это она сильная, давай как всегда“. Надели мне наручники, руки завели за спину, положили меня на пол. Один держал ноги, второй — рот, третий заливал воду, а четвертый, как мне показалось, снимал все на телефон. Потом прекратили, сказали „идти подумать“, что они позже приедут».
«Мы задокументировали не менее пяти случаев применения пыток к женщинам. Их избивали, использовали воду для удушения (эта одна из самых распространенных пыток, которую применяют российские военные), а также пытки электрическим током, — подчеркивает Онисия Сынюк. — В Херсоне мы задокументировали также один случай сексуализированного насилия, когда женщине ток прикладывали к груди».
По словам Онисии Сынюк, в херсонском ИВС также совершались и другие предполагаемые военные преступления в отношении женщин:
«Например, речь идет о принудительном обнажении — во время обыска военные или надзиратели-мужчины отказывались выходить из помещения, когда женщинам нужно было переодеться и так далее, — рассказывает она. — Далее, применение силы для запугивания: женщинам угрожали, направляли на них оружие — при том, что с их стороны не было сопротивления задержанию».
«Угрожали стрелять по соседним квартирам, если те, к кому пришли, не откроют дверь»
Правозащитники также говорят об угрозах оружием задержанным со стороны российских силовиков, принуждении к восхвалению российской власти и к голосованию на «референдуме» — также под угрозой автоматов.
«Во время задержания представители РФ оказывали на меня психологическое давление. Спрашивали, кто такой Путин (на что человек должен был ответить: „Наш президент“), — цитирует доклад ZMINA одну из задержанных. — Направляли на людей оружие, хотя те не оказывали никакого сопротивления. Угрожали стрелять по соседним квартирам, если те, к кому пришли с обыском, не откроют дверь».
«Пострадавшие рассказывали, что во время задержания у них забирали личные документы — паспорта, свидетельства о рождении, а также телефоны, ноутбуки, фотоаппараты. Двое опрошенных также сообщили о пропаже после обыска личного имущества — банковских карточек и электронной книжки», — подчеркивается в докладе ZMINA.
«Во время задержания не информировали о том, какие предъявляют обвинения. Российские силовики не представлялись, не говорили, на каких основаниях задерживают, людям вообще не сообщали, куда их везут, где и как долго их будут удерживать, — подчеркивают авторы доклада. — Только в двух случаях через некоторое время двум женщинам сообщили, что одну задержали за „хранение оружия“, а другую за „подрывную деятельность“. Но даже это не было официальным предъявлением обвинений».
Правозащитники ZMINA отдельно подчеркивают, что в ИВС, где удерживали людей, так же, как и на территории всей оккупированной части Херсонской области, проводили так называемый референдум о включении региона в состав РФ.
«В голосовании вынужденно участвовали все, кто находился в ИВС, оно проходило в одной из камер. Охранники вызывали людей по одному, за процедурой следил военный с оружием. Времени ознакомиться с тем, что было написано на бланке, не было, представители РФ просто показывали, где ставить галочку. В случае „неправильного“ выбора применяли физическое насилие — один из задержанных проголосовал против, и его сразу избили», — подчеркивается в докладе.
«Стоял военный с автоматом и сидела женщина. Ее лица не было видно. Тебе тыкали автоматом, куда ставить галочку, — рассказывает одна из задержанных, которую привели „голосовать“. — Я спросила: „А выбор?“ Мне ответили: „Выбор есть всегда“. Через несколько дней пришел старший и сказал: „Поздравляю, вы уже в Российской Федерации“».
Что говорят международные конвенции
Правозащитники подчеркивают, что незаконное лишение свободы является нарушением как международного гуманитарного права (21 Статья 147 Четвертой Женевской конвенции), так и прав человека (Статья 9 Международного пакта о гражданских и политических правах; статья 5 (1) Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод). Любое задержание, в том числе во время войны и оккупации, может происходить только при наличии на это надлежащих оснований и в соответствии с предусмотренной правовой процедурой. Задержание с нарушением этих условий считается незаконным и может быть потенциальным военным преступлением или преступлением против человечности.
К незаконно задержанным в Херсоне российские военные применяли пытки и бесчеловечное обращение. Это также является серьезным нарушением Женевских конвенций, Международного пакта о гражданских и политических правах, Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и может быть квалифицировано как военные преступления (согласно Римскому статуту).
«Что же касается наиболее распространенного вида пыток, то, как мы видим из анализа задокументированных случаев, — это жестокое избиение и истязание электрическим током, применение электрошокера. Например, Андрей Спивак в херсонском ИВС очень любил просто бить людей, заходить в камеры с электрошокером. Также были распространены пытки во время допросов и применение так называемого тапика — это полевой телефон, — рассказывает Елизавета Сокуренко. — Клеммы от этого аппарата присоединяют к разным частям тела человека. Такими могут быть и сексуализированные пытки, то есть клеммы могут подсоединять к гениталиям. Что касается женщин, то у нас задокументирован один случай пытки электрическим током».
«У нас также задокументирована пытка утоплением, когда человека валят на пол, на лицо ему бросают какую-то тряпку, которая не пропускает воздух, и льют воду на лицо, в рот. Такие пытки применяли и к женщинам — по меньшей мере, один случай в ИВС в Херсоне зафиксирован. Такие пытки задокументированы не только в Херсоне, но и в Харьковской области», — подчеркивает она.
«Мы не считаем, что эти пытки — „эксцессы исполнителей“. Мы видим, что это политика Российской Федерации по преследованию граждан Украины. Политика, которая проявляется в том, что людей произвольно задерживают, а затем целенаправленно незаконно удерживают, допрашивают, пытают, — настаивает Сокуренко. — Затем человека (и нам известно о нескольких вариантах дальнейшего развития событий) или отпускают, или его продолжают удерживать в заключении, или были случаи, когда человек умирал вследствие пыток. Мы видим, что Россия систематически и широкомасштабно применяет пытки, а также совершает другие преступления против гражданских, а не только военнопленных. Прокуратура расследовала по меньшей мере 15 тысяч случаев незаконного задержания людей, которые находились в таких камерах, как были организованы в Херсоне».
Злой и другие: кто обвиняется в военных преступлениях в Херсонском ИВС
Доклад ZMINA не ставил целью найти виновных, а прежде всего собирал свидетельства тех, кто пережил незаконное задержание в Херсоне. Тем не менее в тексте также говорится о тех российских военных, подозреваемых в совершении таких преступлений. В Украине уже начаты уголовные производства в отношении тех, кто удерживал женщин и мужчин в Херсонском изоляторе временного содержания.
В первую очередь это начальник херсонского ИВС Андрей Спивак с позывным Злой.
Журналисты украинского издания «Суспільне» провели расследование и нашли еще несколько российских военных, которые задерживали и участвовали в пытках украинских граждан в Херсоне. Касательно Спивака расследователи пишут, что он «работал заместителем командира роты отдельного батальона охраны и конвоирования подозреваемых и обвиняемых управления МВД России в городе Омск».
Также в расследовании названы и другие имена — Виктора Айвазова, Ивана Бокаленко, Юрия Куулара, Станислава Григорьева, Игоря Яковлева и Евгения Козырева. Все они подозреваются в совершении военных преступлений в Херсоне.
«Капитан Иван Бокаленко с позывным Охотник в России работал заместителем командира взвода 4-й роты патрульно-постовой службы городского управления МВД „Красноярское“. Юрий Куулар с позывным Борода — прапорщик полицейского взвода 8-й роты полка патрульно-постовой службы там же. Игорь Яковлев в этой же восьмой роте является командиром отделения и имеет звание прапорщика.
Старший сержант Станислав Григорьев, которого заключенные называли Буратино, является полицейским взвода 8-й роты, — говорится в расследовании издания „Суспільне“. — Виктор Айвазов, которого незаконно задержанные в заключении называли Чечня, имеет звание прапорщика, он работал начальником отдела отдельного батальона охраны подозреваемых и обвиняемых в управлении МВД „Красноярское“.
Точную должность старшего сержанта Евгения Козырева установить не удалось, однако известно, что он также приехал в Херсонскую область из Красноярска».
